![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Шизофрения писателя
May. 29th, 2009 09:30 am.
Шизофрения является постоянным рабочим состоянием писателя. Он живет в противоречивой среде чужих борющихся эмоций, мыслей и состояний, которые он даже не пытается примирить. Больше того, он сознательно разжигает эти противоречия и соприсутствует им всем разумом. Выделяющаяся энергия этих чужих противоречий питает его собственную творческую энергию. При этом, сердце его остается нравственно свободным. Вот почему созвездие Близнецов остается главным созвездием художников и поэтов. В нем сердце и разум не противопоставлены друг другу, а смотрятся в себя как два бездонных зеркала и поглощаются собой. Сомнение - также необходимый инструмент художника, с помощью которого организуется полифоническое пространство диалога. Акустическая, смысловая, цветовая перекличка даже внутри одного художественного периода или абзаца возможна лишь в многоголосии сомнения. Живой ритм этого сомнения задает вера.
И вместе с тем на последней глубине художник всегда остается цельным и несомневающимся. Необходимый фундамент для разрешения всех моральных конфликтов внутри его искусства ему дает религия, религиозное моральное сознание, стоящее над художественным конфликтом и управляющее им. Вот почему большой художник всегда морален и религиозен: этим он контролирует внутри себя все расширяющуюся вселенную воображения, нарастающее напряжение разнонаправленных энергий, хаотическое расщепление своего искусства. Этим он спасает себя. В действительности все конфликты и состояния героев романа или картины соподчинены не художественному замыслу, а Богу художника, который управляет всем поверх искусства. Без этого Бога весь замысел начинает рушиться, а произведение становится плоским. Весь расфокусированный поток творческих состояний художника кристаллизуется в искусство только под действием его морального сознания, под давлением Безусловного.
Шизофрения советской и вообще всякой безрелигиозной литературы и искусства одномерна, она распознается мгновенно и без малейших усилий: все их герои и образы ходульны, стеснены в каждом движении и метафизически косноязычны. Они не трансцендируют себя из холста или книги, а погибают в них не родившись. Из каких-то цинических или других соображений они лишены своими авторами настоящей ценностной иерархии и управляются не из единого морального центра художника, а из его низшего "эго", пытаются установить иерархию внутри себя, автономно, в анонимном художественном поле, тогда как сам Бог нравственного сознания лишен ими художественных полномочий. В этом разреженном пространстве художественной неправды, где все происходящее существует автономно, то есть, отдельно от Бога, мгновенно наступает асфиксия героев и читателя (зрителя). Именно здесь художник убивает Бога.
В искусстве и мышлении (как процессе творчества) не может быть никакой сознательной лжи, потому что одномоментно в них может присутствовать только одно, высшее, "Я", которое одновременно является и Богом художника. Присутствие любого "второго" "я" порождает конфликт иллюзорной онтологической двойственности, который на этическом уровне распознается как моральный конфликт единого сознания, а на творческом - как художественная неправда. Этот конфликт между низшим и высшим "я" художника и есть подлинная шизофрения. Она бездарна.
Шизофрения является постоянным рабочим состоянием писателя. Он живет в противоречивой среде чужих борющихся эмоций, мыслей и состояний, которые он даже не пытается примирить. Больше того, он сознательно разжигает эти противоречия и соприсутствует им всем разумом. Выделяющаяся энергия этих чужих противоречий питает его собственную творческую энергию. При этом, сердце его остается нравственно свободным. Вот почему созвездие Близнецов остается главным созвездием художников и поэтов. В нем сердце и разум не противопоставлены друг другу, а смотрятся в себя как два бездонных зеркала и поглощаются собой. Сомнение - также необходимый инструмент художника, с помощью которого организуется полифоническое пространство диалога. Акустическая, смысловая, цветовая перекличка даже внутри одного художественного периода или абзаца возможна лишь в многоголосии сомнения. Живой ритм этого сомнения задает вера.
И вместе с тем на последней глубине художник всегда остается цельным и несомневающимся. Необходимый фундамент для разрешения всех моральных конфликтов внутри его искусства ему дает религия, религиозное моральное сознание, стоящее над художественным конфликтом и управляющее им. Вот почему большой художник всегда морален и религиозен: этим он контролирует внутри себя все расширяющуюся вселенную воображения, нарастающее напряжение разнонаправленных энергий, хаотическое расщепление своего искусства. Этим он спасает себя. В действительности все конфликты и состояния героев романа или картины соподчинены не художественному замыслу, а Богу художника, который управляет всем поверх искусства. Без этого Бога весь замысел начинает рушиться, а произведение становится плоским. Весь расфокусированный поток творческих состояний художника кристаллизуется в искусство только под действием его морального сознания, под давлением Безусловного.
Шизофрения советской и вообще всякой безрелигиозной литературы и искусства одномерна, она распознается мгновенно и без малейших усилий: все их герои и образы ходульны, стеснены в каждом движении и метафизически косноязычны. Они не трансцендируют себя из холста или книги, а погибают в них не родившись. Из каких-то цинических или других соображений они лишены своими авторами настоящей ценностной иерархии и управляются не из единого морального центра художника, а из его низшего "эго", пытаются установить иерархию внутри себя, автономно, в анонимном художественном поле, тогда как сам Бог нравственного сознания лишен ими художественных полномочий. В этом разреженном пространстве художественной неправды, где все происходящее существует автономно, то есть, отдельно от Бога, мгновенно наступает асфиксия героев и читателя (зрителя). Именно здесь художник убивает Бога.
В искусстве и мышлении (как процессе творчества) не может быть никакой сознательной лжи, потому что одномоментно в них может присутствовать только одно, высшее, "Я", которое одновременно является и Богом художника. Присутствие любого "второго" "я" порождает конфликт иллюзорной онтологической двойственности, который на этическом уровне распознается как моральный конфликт единого сознания, а на творческом - как художественная неправда. Этот конфликт между низшим и высшим "я" художника и есть подлинная шизофрения. Она бездарна.
