verbarium

.
Известно, что А.А. Иванов в своей знаменитой картине "Явление Мессии" изобразил ближайшим ко Христу Гоголя. На первоначальных эскизах к полотну сходство фигуранта с Гоголем очевидно, в окончательном варианте картины сходство почти исчезает. Но энергетически, содержательно, Гоголь продолжает, несомненно, на картине присутствовать.

"Грешнейший", как любил сам себя называть Гоголь, был в то же время на полотне и "ближайшим" ко Христу, что не забывал подчеркивать сам Гоголь – не только в пространственном, конечно, смысле. Великий грешник полагал, что на нем и его слове миссия почти спасительная. Ядовитейший коктейль, если задуматься: претензия на миссионерство и сознание собственной греховности. Возможно, он и отравил Гоголя.

Но близость Гоголя к Распятому еще смертельнее в экзистенциальном смысле. По существу, художник в сюжете картины воспроизвел ситуацию не Крещения, а, в метафизической перспективе, ситуацию казни и Воскресения, сблизив Гоголя с одним из разбойников (того, что умер нераскаянным). Это так очевидно даже беглому взгляду: "ближайший" к Христу на полотне в то же время бесконечно далек от него внутренне - стоит почти спиной к Спасителю, едва полуоборотив голову, чуть ли не презирая Его. Воскресшие воскресли, а идущие в ад пошли в ад - неопровержимый пример того, как жизнь подражает искусству.

Смертные муки, которые испытывал великий писатель в последние годы жизни, были вызваны как трагическим самоопределением персонажа картины внутри самой картины, так и произволом живописца, постепенно искажающего первоначальный образ. Между художником и Гоголем были в конце натянутые отношения, что и предопределило конец "ближайшего". Вот что во второй раз погубило Гоголя. Могу себе представить, что чувствует прототип художественного произведения под занесенным над ним пером, кистью или долотом, когда художник колеблется или меняет его нравственную оценку - и приговаривает к распятью.

Я всегда знал, что в большом искусстве, как в бандитской малине, все должно быть повязано кровью.