verbarium

.
Как короля играет свита, так и в книгах настоящего художника человек играем не самим собой, а вещами вокруг него, всем окружением его предметов. Причем, в эту свиту входят все доверенные и приближенные самого "внутреннего" человека: его жесты, интонации, мимика, слова, игра глаз, всхлипы, хрипы. И даже самое отсутствие вещей. Собственно, больше никакого "человека" ни вокруг него, ни в нем самом, кроме вещей и их отсутствия, нет: его свита. Он и есть эти вещи и жесты и вакуум вокруг них.

Всё только незримое внутреннее движение, интриги мадридского двора, ужимки текучего разума, вся королевская рать его сознания, управляемая энергией вожделения.

Плюшкин, в ответ на отказ Чичикова выкушать у него ликера с козявками, говорит: "Хорошего человека хоть где узнаешь: он не ест, а сыт".

Какая перенаселенная пустыня разверзается вдруг вокруг Плюшкина. Скупостью своею, словами и хлебом впроголодь, до отвала накормит и гостя, и язык, и читателя.