![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
- безысходность,
- бесконечность,
- бессознательное,
- бытие,
- галлюцинации,
- знаки и символы,
- зыбь,
- иллюзия,
- интуиция,
- иррациональное,
- матрица,
- метафоры,
- наледи,
- непознаваемое,
- обусловленное,
- отчаяние,
- понимание,
- психоанализ,
- психологии,
- разрывы,
- сознание,
- субстанции и акциденции,
- существование,
- трагическое,
- трансценденции,
- человек,
- человек мистический,
- экзистенции,
- я сам
Из зыби в зыбь
.
Я чувствую фальшь чужого и своего зевка, наивность хитрого прищуривания, прищур жеста. Далекого и близкого подступа слез. Приступа тика.
Торопливого расцветания цветов, хмурости июльского утра. Заискивающего, но хищного потягивания кошки, улыбки собаки.
Когда дым поднимается над трубой столбом, я ощущаю неестественность его прямизны, его желание угодить лжи чужой геометрии и всей кожей чувствую, как ему хочется изогнуться кошкой. Фальшивая угрюмость боя напольных часов за стеной направлена только на меня, не на хозяина. Когда барабанит дождь за окном, я с отчетливостью различаю его лишнюю, фальшивую каплю. Когда небесный дева рассыпает молнии, я вижу ту, которой он хочет испугать меня.
Фальшивят альты, ручьи, младенцы, вагонные колеса. Траур пароходных гудков над рекой еще постановочнее, чем утренний туман. Как лживо обмахиваются лошади хвостами на лугу, как намеренно лениво ползают по потолку мухи, как безрадостно и праздно возбуждаются сами собой груди у деревенской молодки, как праздна эрекция ее сосков, не знающих надежды. Как безжалостна эрекция всего человека, с фальшивым пристрастием реагирующая на всякий позыв мира.
Когда в кино показывают какие-нибудь сцены из "прошлой" жизни и в них играют животные и старые вещи, я вижу, как они лгут прямо в лицо, все их повадки заражены чужой эпохой, они современны. Как сами вещи, назойливо, помимо режиссуры, играют "патину" времени.
Кокетливое подмигивание лампочки и то мне кажется фальшью; и меня не обманет сытая доброжелательность безразличия. Мне внятен румянец фальшивой стыдливости девственницы, опороченной своими снами; наигранная звонкость счастливого детства уже отдает гремучими слезами. Я уже не говорю о повсеместной лжи красок, интонаций, звуков, запахов, букв, шрифтов, движений, касаний, пауз. Непристойное, театральное лицемерие эмоций, актерская пластика сновидений обучают лицедейству поколение за поколением. Фальшь "интеллектуала" и "народной совести" непереносима. Постановочная внезапность инфаркта, урагана, огня, ливня, катастрофы не оставляет сомнений.
Прикинуться нельзя никому, ни в чем. Даже молчанием, даже смертью, даже болью. Ими больше всего. Потому что все это не наше. Мы лицемерны до мозга костей. Быть самим собой — невозможно. Нас нет, не было и не будет, есть только мерцанья ложных порывов, тени случайной воли. Мы текучи, как рябь на воде, улетевшая вместе с ветром. Кто-то посторонний, не мы сами, играет свою и нашу жизнь. Мнящий себя то ли иллюзией, то ли фатумом, то ли Богом.
Я чувствую фальшь чужого и своего зевка, наивность хитрого прищуривания, прищур жеста. Далекого и близкого подступа слез. Приступа тика.
Торопливого расцветания цветов, хмурости июльского утра. Заискивающего, но хищного потягивания кошки, улыбки собаки.
Когда дым поднимается над трубой столбом, я ощущаю неестественность его прямизны, его желание угодить лжи чужой геометрии и всей кожей чувствую, как ему хочется изогнуться кошкой. Фальшивая угрюмость боя напольных часов за стеной направлена только на меня, не на хозяина. Когда барабанит дождь за окном, я с отчетливостью различаю его лишнюю, фальшивую каплю. Когда небесный дева рассыпает молнии, я вижу ту, которой он хочет испугать меня.
Фальшивят альты, ручьи, младенцы, вагонные колеса. Траур пароходных гудков над рекой еще постановочнее, чем утренний туман. Как лживо обмахиваются лошади хвостами на лугу, как намеренно лениво ползают по потолку мухи, как безрадостно и праздно возбуждаются сами собой груди у деревенской молодки, как праздна эрекция ее сосков, не знающих надежды. Как безжалостна эрекция всего человека, с фальшивым пристрастием реагирующая на всякий позыв мира.
Когда в кино показывают какие-нибудь сцены из "прошлой" жизни и в них играют животные и старые вещи, я вижу, как они лгут прямо в лицо, все их повадки заражены чужой эпохой, они современны. Как сами вещи, назойливо, помимо режиссуры, играют "патину" времени.
Кокетливое подмигивание лампочки и то мне кажется фальшью; и меня не обманет сытая доброжелательность безразличия. Мне внятен румянец фальшивой стыдливости девственницы, опороченной своими снами; наигранная звонкость счастливого детства уже отдает гремучими слезами. Я уже не говорю о повсеместной лжи красок, интонаций, звуков, запахов, букв, шрифтов, движений, касаний, пауз. Непристойное, театральное лицемерие эмоций, актерская пластика сновидений обучают лицедейству поколение за поколением. Фальшь "интеллектуала" и "народной совести" непереносима. Постановочная внезапность инфаркта, урагана, огня, ливня, катастрофы не оставляет сомнений.
Прикинуться нельзя никому, ни в чем. Даже молчанием, даже смертью, даже болью. Ими больше всего. Потому что все это не наше. Мы лицемерны до мозга костей. Быть самим собой — невозможно. Нас нет, не было и не будет, есть только мерцанья ложных порывов, тени случайной воли. Мы текучи, как рябь на воде, улетевшая вместе с ветром. Кто-то посторонний, не мы сами, играет свою и нашу жизнь. Мнящий себя то ли иллюзией, то ли фатумом, то ли Богом.
no subject
And all the men and women merely players:
They have their exits and their entrances;
And one man in his time plays many parts...
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject