![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Видно даром не проходит шевеленье этих губ
.
Надежда Мандельштам вспоминает: "Мне пришлось жить и с Анной Андреевной, но у нее работа протекала далеко не так открыто, как у О. М., и я не всегда распознавала, что она в работе. Во всех своих проявлениях она всегда была гораздо замкнутее и сдержаннее О. М. Ее совершенно особое женское мужество, почти аскетизм, всегда поражали меня. Даже губам своим она не позволяла шевелиться с такой откровенностью, как это делал О. М. Мне кажется, что когда она сочиняла стихи, губы у нее сжимались и рот становился еще более горьким. О. М. говорил, когда я еще ее не знала, и часто повторял потом, что, взглянув на эти губы, можно услышать ее голос, а стихи ее сделаны из голоса, составляют с ним одно неразрывное целое, что современники, слышавшие этот голос, богаче будущих поколений, которые его не услышат".
Бесценные свидетельства, но женщины как всегда не дотягивают до понимания общего.
"Даже губам своим она не позволяла шевелиться с такой откровенностью, как это делал О. М."
Да нет, думаю, дело не в скромности, тем более, не в "особом женском мужестве" А.А. Это не ее личная особенность, а всего их женского рода: держать язык за зубами. Женщины просто полагают, они просто уверены в этом, что они могут "выболтать" миру что-то, какую-то страшную тайну, тогда как мужчины знают, что в конечном счете это невозможно. Вечная "загадочность" и полуоткровенность женщин связаны именно с их уверенностью, что они что-то "знают" и поэтому по капле выдавливают из себя слова. Откровенность же и болтливость мужчин связаны именно с их пониманием, что что бы они ни вещали, последнее слово останется за "Богом", а они здесь просто так, на вторых ролях у него.
Женщина, сколько бы она ни клялась силами земли и неба, не может допустить никакой окончательной тайны вне себя, вернее, вне своего пола, поскольку "Бог"-то — мужчина. А что у всех мужчин на уме они всегда достоверно знают.
И А.А., как и всякая ее сестра, точно знала не только то, что "слово было у Бога, и слово было Бог", но и само это "единственное" слово. Что же ей было откровенничать? Лучше удержать это знание при себе, для будущих обольщений.
Надежда Мандельштам вспоминает: "Мне пришлось жить и с Анной Андреевной, но у нее работа протекала далеко не так открыто, как у О. М., и я не всегда распознавала, что она в работе. Во всех своих проявлениях она всегда была гораздо замкнутее и сдержаннее О. М. Ее совершенно особое женское мужество, почти аскетизм, всегда поражали меня. Даже губам своим она не позволяла шевелиться с такой откровенностью, как это делал О. М. Мне кажется, что когда она сочиняла стихи, губы у нее сжимались и рот становился еще более горьким. О. М. говорил, когда я еще ее не знала, и часто повторял потом, что, взглянув на эти губы, можно услышать ее голос, а стихи ее сделаны из голоса, составляют с ним одно неразрывное целое, что современники, слышавшие этот голос, богаче будущих поколений, которые его не услышат".
Бесценные свидетельства, но женщины как всегда не дотягивают до понимания общего.
"Даже губам своим она не позволяла шевелиться с такой откровенностью, как это делал О. М."
Да нет, думаю, дело не в скромности, тем более, не в "особом женском мужестве" А.А. Это не ее личная особенность, а всего их женского рода: держать язык за зубами. Женщины просто полагают, они просто уверены в этом, что они могут "выболтать" миру что-то, какую-то страшную тайну, тогда как мужчины знают, что в конечном счете это невозможно. Вечная "загадочность" и полуоткровенность женщин связаны именно с их уверенностью, что они что-то "знают" и поэтому по капле выдавливают из себя слова. Откровенность же и болтливость мужчин связаны именно с их пониманием, что что бы они ни вещали, последнее слово останется за "Богом", а они здесь просто так, на вторых ролях у него.
Женщина, сколько бы она ни клялась силами земли и неба, не может допустить никакой окончательной тайны вне себя, вернее, вне своего пола, поскольку "Бог"-то — мужчина. А что у всех мужчин на уме они всегда достоверно знают.
И А.А., как и всякая ее сестра, точно знала не только то, что "слово было у Бога, и слово было Бог", но и само это "единственное" слово. Что же ей было откровенничать? Лучше удержать это знание при себе, для будущих обольщений.